Отличником может стать абсолютно каждый школьник, хоть в 4 классе, хоть в 11-ом. Для этого ему потребуется усваивать весь материал, что дают преподаватели и не быть лентяем. Однако, кроме этих базовых принципов, существуют и другие методы, которые мало кто знает. В этой статье мы раскроем все тайны успешного обучения в средней школе.
На самом деле, все мы делимся не на белых и черных, мужчин и женщин или евреев и антисемитов. Мы делимся на отличников и двоечников. И между нами веками длится классовая борьба.
Отличники встают рано, причем далеко не всегда потому, что они - жаворонки. Они встают рано потому, что им надо. Если рано им случайно вставать не надо, они встают поздно. Поздно - это в десять утра. Ну ладно, в одиннадцать. Самый край - в двенадцать, со словами "сколько можно спать". Отличникам вообще свойственно задавать самим себе и окружающим риторические вопросы. Например, "когда, если не сегодня, я буду это делать?", "сколько твоё безделье может продолжаться?" и "неужели ты не понимаешь, что...". "Неужели ты не понимаешь?" - ключевой вопрос отличников. Они не понимают, как можно не понимать.
Обычные школьные пятерки – далеко не всегда признак комплекса отличника. Ведь если эти пятерки добываются в рамках какой-то собственной логики и ради какой-то личной реальной пользы - одно дело. Если они получаются походя – тоже нет проблем. Но если пятерки становятся самоцелью, и все, что не пятерка, то трагедия - тогда сложнее. У любого из отличников, представленных на этой «доске почёта», может возникнуть «комплекс (синдром) отличника». Человек с комплексом отличника живет не для себя, а для своего оценщика, который, вроде как, должен поставить ему вожделенную "пятерку". Человек с комплексом отличника любое замечание в свой адрес, особенно с его позиции неаргументированное, воспринимает болезненно. Ему хочется отойти подальше, свернуться в комочек и больше ничего не делать. Иными словами, в качестве защитной реакции подчас возникает апатия – как одна из составляющих депрессии, а там уже и сама депрессия недалека. Люди с таким комплексом "не умеют падать". А умение падать очень важно в жизни, как на лыжах, чтобы аккуратно сгруппироваться, упасть, а потом встать и поехать покорять новые вершины.
Сережа взял свою тетрадь - Решил учить уроки: Озера начал повторять И горы на востоке. Но тут как раз пришел монтер. Сережа начал разговор О пробках, о проводке. Через минуту знал монтер, Как нужно прыгать с лодки, И что Сереже десять лет, И что в душе он летчик. Но вот уже зажегся свет И заработал счетчик. Сережа взял свою тетрадь - Решил учить уроки: Озера начал повторять И горы на востоке. Но вдруг увидел он в окно, Что двор сухой и чистый, Что дождик кончился давно И вышли футболисты. Он отложил свою тетрадь. Озера могут подождать. Он был, конечно, вратарем, Пришел домой не скоро, Часам примерно к четырем Он вспомнил про озера. Он взял опять свою тетрадь - Решил учить уроки: Озера начал повторять И горы на востоке. Но тут Алеша, младший брат, Сломал Сережин самокат. Пришлось чинить два колеса На этом самокате. Он с ним возился полчаса И покатался кстати. Но вот Сережина тетрадь В десятый раз открыта. - Как много стали задавать!- Вдруг он сказал сердито. - Сижу над книжкой до сих пор И все не выучил озер.
Смеляков Ярослав Васильевич
Мой учитель
Был учитель высоким и тонким, с ястребиной сухой головой, жил один, как король, в комнатенке на втором этаже под Москвой.
Никаким педантизмом не связан, беззаветный его ученик, я ему и народу обязан тем, что все-таки знаю язык.
К пониманью еще не готовый, слушал я, как открытье само, слово Пимена и Годунова, и смятенной Татьяны письмо.
Под цветением школьных акаций, как в подсумок, я брал сгоряча динамитный язык прокламаций, непреложную речь Ильича.
Он вошел в мои книжки неплохо. Он шумит посильней, чем ковыль, тот, что ты создавала, эпоха,- большевистского времени стиль.
Лишь сейчас, сам уж вроде бы старый, я узнал из архива страны, что учитель мой был комиссаром отгремевшей гражданской войны.
И ничуть не стесняюсь гордиться, что на карточке давней в Москве комиссарские вижу петлицы и звезду на прямом рукаве.
Учил уроки. Повторял уроки Уроки сделав, на уроки мчал, Как слушал ты уроки на уроке! Как у доски уроки отвечал! А заслужив укоры иль упреки, Ты тут же извлекал из них уроки. За педагогом следовал ты взглядом Тебя не отвлекало ничего А кто тогда сидел за партой рядом, Пусть он простит, не слышал ты его, УченьеЧеловеком правят страсти, А ты у этой страсти был во власти. Учился с каждой четвертью упорней, Твой табель взгляд родителям ласкал, А ты был счастлив. Ты с восторгом корни Искал в словах, из чисел извлекал. И новый год, сверкающий волшебный, Как эпизод, входил в твой год учебный. Ты только на каникулах, бывало, Мечтал пилотом стать иль моряком А, возвратившись в школу, для начала Мечтал ты лучшим стать учеником. И ты был прав. Умение учиться Не менее, чем знанья, пригодиться. В любом из нас сидит школяр-невольник, Боящийся, что вызовут к доске. В любом из нас живет веселый школьник, Чертящий теоремы на песке. За школьный дух без примеси школярства, Как за коня, ты отдал бы полцарства. Спасибо тебе, отличник и ударник.
Стихи про школу для учеников начальных классов и дошкольников. Автор: Olegova
***
Школа- это там, где парты. Доски где, линейки, карты. Где шпаргалки и указки, Одноклассников подсказки.
Школа- это перемены, С поведением проблемы. И тетрадки, и дневник. И, конечно, ученик!
***
Я в школу с радостью хожу. Мне все на свете интересно. Я на учителя гляжу, Он объясняет так чудесно.
Что представляю в тот же миг, Как я по Африке гуляю. И обезьяний слышу крик, Для них бананы собираю.
Затем уже другой урок, И я из цифр замки строю. И лишь заливистый звонок Меня накроет с головою.
***
Я сегодня по классу дежурный. Баловство на корню пресекаю. Чтобы было все тихо, культурно. И с доски между дел вытираю.
Поливаю цветы, убираю Из под парты я сор и бумажки. Я отличный дежурный – я знаю. Мне неведомы лень и промашки
В начале жизни школу помню я, Там нас, детей беспечных, было много, Неровная и резвая семья. Смиренная, одетая убого, Но видом величавая жена Над школою надзор хранила строго. Толпою нашею окружена, Приятным, сладким голосом, бывало, С младенцами беседует она. Ее чела я помню покрывало И очи светлые, как небеса. Но я вникал в ее беседы мало. Меня смущала строгая краса Ее чела, спокойных уст и взоров, И полные святыни словеса. Дичась ее советов и укоров, Я про себя превратно толковал Понятный смысл правдивых разговоров, И часто я украдкой убегал В великолепный мрак чужого сада, Под свод искусственный порфирных скал. Там нежила меня теней прохлада, Я предавал мечтам свой юный ум, И праздномыслить было мне отрада. Любил я светлых вод и листьев шум, И белые в тени дерев кумиры, И в ликах их печать недвижных дум. Всё - мраморные циркули и лиры, Мечи и свитки в мраморных руках, На главах лавры, на плечах порфиры - Всё наводило сладкий некий страх Мне на сердце, и слезы вдохновенья, При виде их, рождались на глазах. Другие два чудесные творенья Влекли меня волшебною красой: То были двух бесов изображенья. Один (Дельфийский идол) лик младой - Был гневен, полон гордости ужасной, И весь дышал он силой неземной. Другой женообразный, сладострастный, Сомнительный и лживый идеал - Волшебный демон - лживый, но прекрасный. Пред ними сам себя я забывал, В груди младое сердце билось - холод Бежал по мне и кудри подымал. Безвестных наслаждений темный голод Меня терзал - уныние и лень Меня сковали - тщетно был я молод. Средь отроков я молча целый день Бродил угрюмый - всё кумиры сада На душу мне свою бросали тень.
Волга
Евтушенко Е.А.
Мы русские. Мы дети Волги. Для нас значения полны ее медлительные волны, тяжелые, как валуны.
Любовь России к ней нетленна. К ней тянутся душою всей Кубань и Днепр, Нева и Лена, и Ангара, и Енисей.
Люблю ее всю в пятнах света, всю в окаймленье ивняка... Но Волга Для России — это гораздо больше, чем река.
А что она — рассказ не краток. Как бы связуя времена, она — и Разин, и Некрасов1, и Ленин — это все она.
Я верен Волге и России — надежде страждущей земли. Меня в большой семье растили, меня кормили, как могли.
В час невеселый и веселый пусть так живу я и пою, как будто на горе высокой я перед Волгою стою.
Я буду драться, ошибаться, не зная жалкого стыда. Я буду больно ушибаться, но не расплачусь никогда.
И жить мне молодо и звонко, и вечно мне шуметь и цвесть, покуда есть на свете Волга, покуда ты, Россия, есть.
